No title

June 3, 2006

Когда просыпаешься поздно, чувствуешь, что безнадежно отстал от мира. За окном гудят машины, переговариваются люди, а школьники младших классов с гиканьем несутся по домам и гулять – они уже освободились, а ты даже не успел ничем заняться. Иное дело – проснуться в три часа ночи. За окном темно, на улице – тишина и лишь слышен плеск воды от беспокойных соседей, решивших вместо сна принять ванну.

Ты просыпаешься в совершенно другом городе, в совершенно другой квартире. Этот город непривычно тих и смирен, квартира – загадочно освещена неярким светом фонарей, так что даже не видно пыли в углу и паутины на потолке. Вылезаешь из постели, одеваешься, бредешь на Арбат за сигаретами, а там – даже фонари выключены, даже дворники спят и даже мальчик, живущий в ларьке продавцом, не сразу отзывается на шуршание сторублевки.

Ты идешь обратно, но не заходишь в дом, а садишься в машину и едешь мимо Храма, в сторону Кремля и Ленинского проспекта. Там темно, там спят гаишники с радаром и ползут сонные машины, а в спину мерцает рассвет и играет тихо музыка из магнитолы – как раз та, что играла громко еще вчера. И неделю назад, когда… Впрочем, неважно. Ты даже вспомнить толком не можешь. И равно неспособен подумать о завтрашнем дне – ты между ними и в этот момент полагается впитывать окружающие тебя эмоции. Они запомнятся тебе тихой музыкой, рассветом и полнейшим отсутствием людей, будто ты совсем один на этой земле. И если не быть занудой, то так оно и есть.

Ты останавливаешься на смотровой площадке, ходишь из стороны в сторону, морщась от ветра и сигареты, смотришь на город. Он в дымке тумана, а над ним – облака и полоска света от солнца, что через час будет светить тебе в глаза. Сейчас кажется, что рассвет вечен, что ты вечен, а значит – тебя нет в живых, и никого – нет. Пауза в жизни. Остановка по дороге на тот свет.

А вот дом, в котором ты когда-то жил. Его почти не видно из-за новостроек, он обнесен забором с калиткой, а возле подъезда по-прежнему растут деревья. Внутри все та же лестница, ведущая только на третий этаж, мимо второго с почтовыми ящиками. А на седьмом ты и жил когда-то, и тебе легко вспоминать об этом, потому что сейчас нет разницы между тем, что было вчера и четыре года назад. Ты болел той жизнью, а теперь – выздоровел. И легко на душе, хотя эта легкость никому не помогает и ничего не решает.

Перед съездом на МКАД тебе в спину светит солнце, уже настоящее, проснувшееся, и смывает светом остатки воспоминаний, в которых можно задержаться на всю жизнь и не увидеть ничего нового. Дорога ровная, машин почти нет и можно подумать. И ты думаешь о том, что, наверное, после смерти людям предлагают выбрать момент наибольшего счастья в их жизни. Ты представляешь себе разговор с ангелом (или клерком?), как обсуждают с ним, что же именно выбрать для того, чтобы переживать вечно. А что бы выбрал ты? Детство? Ангел, с укором в глазах, спрашивает: «Неужели вы были счастливы только в детстве?». Нет, просто детское счастье ярче всего запоминается.

Может быть… Да, наверное, думаешь ты. Это ведь самый лучший момент, это счастье. Счастье в ожидании тепла самое лучшее – ты еще не успокоился тем, что что-то важное случится. И не уверен, что вообще произойдет перемена к лучшему. Может быть все останется как есть? Ты впитываешь каждую секунду, фиксируешь в памяти слова и жесты, и музыку, и в уголке сознания копошится мысль о том, как приятно будет об этом вспоминать даже если…

Но так трудно выбрать. Теперь ты думаешь о том, что после смерти ты вечно будешь ехать по полупустой трассе и слушать музыку, и никогда не кончится бензин и не сломается машина… И ты будешь вспоминать, все до самой последней картинки. Впрочем, что же тогда делать тем, кто при жизни так и не научился водить машину?

Ты сворачиваешь в стройные ряды одинаковых домов. Здесь ты тоже когда-то жил и это уже было так давно… Здесь все без изменений, и невольно радуешься тому, что ты еще можешь вернуться туда, где все напоминает о прошлом и, значит, доказывает то, что ты действительно живешь такую жизнь и тебе не приснилось. Ты возвращаешься домой знакомой дорогой, мимо домов, где живут друзья, и просто знакомые. Закрываешь машину, поднимаешься на свой этаж, открываешь дверь. Под пение птиц ты долго смотришь в окно, радуясь тому, что тебе выпало счастье остановить жизнь на два часа, посмотреть на нее со стороны. Только для того, чтобы жить дальше, не сомневаясь и точно зная, что во всем этом есть какой-то смысл.