Видеомагнитофон
April 2, 2018
Я сегодня принес старый родительский видеомагнитофон, вставил кассету и предался воспоминаниям. Нет, не так. Сначала я офигел от ужасного, отвратительного качества изображения. Аудиокассеты вызывают примерно такое же чувство: винтажно, но очень плохо слышно. Или видно. DVD лучше. Blu-ray гораздо лучше. Но DVD и Blu-ray появились в годы относительного достатка, а видик – это была первая статусная вещь русского человека, совсем недавно переставшего быть советским. Это апгрейд из безвольного потребителя первой программы центрального телевидения, в свободного индивидуума, который сам решает, что он намерен посмотреть этим вечером. Все последующие форматы видео, при очевидных преимуществах, такого чувства свободы уже не давали, было просто развитие той же темы на новый лад.
Родители купили видеомагнитофон кажется в 1992 году. Вообще не собирались, но отец занялся бизнесом “купи и продай подороже”, привез из Москвы два комплекта из телевизоров и видеомагнитофонов Toshiba. Телеки ушли моментально, видеомагнитофоны были дорогие, и их никто не покупал. Один остался у нас, другой потом отдали знакомым. Инструкция и надписи были на немецком, почему – фиг его знает. Дедушка учил немецкий еще кажется во времена ВОВ, и вызвался сделать перевод, но потом признался, что он похоже тут имеет место какой-то другой язык. С тех пор я помню, что Betrieb – это кнопка включения. Видеомагнитофон был надежен, как настоящий японско-немецкий агрегат, но не смог пережить кота. Кот на нем грелся и через вентиляционные прорези засыпал нежную электронику мехом, до короткого замыкания.
В первый день мы смотрели черно-белое кино: советский телевизор “Горизонт” не умел в формат PAL. На декодер PAL-SECAM был потрачен один из трех выданных нам ваучеров, на два других купили пылесос. Изображение было божественным, звук – бомбическим. Видеомагнитофон стал окном в мир. В первый день родители взяли в прокате три видеокассеты (= шесть фильмов) и смотрели их до четырех утра. И во второй день тоже. И в пятнадцатый. Потом стали брать меньше кассет: желание осталось, но не позволяли физические особенности организма, желающего спать. Конь-тент в прокате был традиционный: боевички с Арни, Сталлоне и Сигалом, мелодрамки категории B, все только зарубежное.
Хорошо помню, как в один день мы посмотрели “Чужого”, диснеевский мультик про Аладдина и фильм “Стена” группы Pink Floyd. Про “Стену” надо сделать отступление: в прокате такого артхауса конечно же не было. Отец поехал в Москву по делам, привез оттуда типа фирменную кассету с красивой полиграфией. Кассета была пустая: его тупо обманули. Или забыли записать. Но он до конца не мог поверить, и даже вынул из кассеты пленку, и вставил ее другой стороной, вдруг там что-то есть. Пришлось ехать еще раз, и на второй раз повезло. Так вот, мне было лет восемь или девять. Мне очень понравился мультик с глазастыми персонажами и песенкой. “Чужой” был страшноват, но именно “Стена” вызвала бурю чувств. Я впервые понял, что мир кажется не настолько добр, как мне хотелось бы. Адская смесь трех фильмов склеилась в шикарный ночной кошмар. Я видел какую-то маленькую, низенькую дверку в стене, и ничего не происходило. Но я знал, что сейчас дверка откроется, и там будет Чужой, или что-то еще пострашнее. И все это происходило под песню из Аладдина: A whole new world, a new fantastic point of view. Наверное так заканчивается детство.
Но все равно было круто! Мы посмотрели “В Осаде”, “Терминатора” и “Восставших из ада”. Записали с НТВ рок-оперу “Иисус Христос Суперзвезда”. Купили кассету с “Парком Юрского Периода” – это была наглая экранка, из тех, где внизу картинки иногда появляются силуэты людей из кинотеатра. Взяли с другом какой-то трешовый ужастик про гидравлику. Зачем-то купили мини-сериал “Оно”, от которого меня жутко штырило (но не так, как от “Стены”). Смотрели, как Патрик Свейзи превращается в Призрака. Как Вупи Голдберг играет знойную африканскую женщину в комедии с ранним Уиллом Смитом. Потом у нас даже была видеокамера, и сейчас я пересматриваю мутноватые записи 1995-1997 годов, местами с фейспалмом, иногда с жестокой ностальгией и печалью: какие же все были молодые, и бодрые, и живые.
Сейчас я смотрю записанный с телека фильм “Собачье сердце” и вспоминаю, как сжимал в руке пульт: нужно было не пропустить начало рекламы, чтобы поставить на паузу. Теперь понимаю, что рекламу можно было бы оставить: она интереснее, чем сам фильм, который можно и купить, и скачать, и вообще. Да и механизм видеомагнитофона по нынешним полностью цифровым-виртуальным временам внушает: как он сжирает видеокассету, потом делает шик-шик и омномномном лентой, двигает тентаклями и жужжит моторчиками, все на радость потребителю. Лет восемь назад я писал блог-пост про внутренности видеомагнитофона, и тогда это была хоть и устаревшая, но понятная вещь. Теперь же это раритет. Динозавр из прошлого, на лестнице эпох стоящий не сильно ближе войны 1812 года и отмены крепостного права. Полнейший киберпанк: уже и представить сложно видеоустройство, в котором что-то двигается и шуршит. Девайс эпохи моей молодости, а в молодости что бы не происходило – все будет потом вспоминаться как самое лучшее и светлое. Но качество ужасное, пацаны, не ведитесь. Включить, порыдать, оцифровать на флешку и выключить. И пусть лежит до следующего визита на волну твоей памяти. Эх.
