Про “Чернобыль”, сериал и катастрофу

“Чернобыль” – минисериал компании HBO, снятый американцами про трагедию советских людей. Первые четыре серии я посмотрел на одном дыхании, и на мой взгляд там почти идеально показаны много маленьких катастроф обычных людей, на фоне большой беды. Пятая, последняя серия, возвращается к ночи аварии, и пытается ответить на вопрос: кто виноват?

И вот пятая серия вызвала у меня чувство протеста, не как специалиста по атомным электростанциям, которым я даже близко не являюсь, а как родившегося в Советском Союзе. Я пытался понять, почему так? Отчего бомбит? Почему все государственные и охранительные СМИ хором начали критиковать сериал эпитетами типа “ложь” и “пропаганда”? Делают ли отступления от реальности этот сериал плохим?

В общем, получился сложный набор мыслей. И чтобы разобраться, нужно разделить их на части: мое отношение к сериалу, мое отношение к аварии на ЧАЭС и ее причинам, и мое отношение к выводам в сериале. Начну с отношения к сериалу: я не согласен с аргументами многих людей (в основном технического склада) в преступлении авторов сериала против истины даже в мелочах. В Припяти не могло быть пластиковых окон, Легасов и Щербина в составе комиссии не прилетели на ЧАЭС, а приехали. Вертолет упал не в апреле, а в сентябре, ну и так далее.

Не стоит забывать, что мы имеем дело с продуктом индустрии развлечений. Она усиливает драму, она упрощает сюжет, она сводит усилия сотен тысяч ликвидаторов к десятку персонажей. Это неизбежно, иначе получился бы стосерийный документальный фильм (и его бы никто не стал смотреть). Я сам на работе каждый день совершаю такое же преступление против истины, пытаясь создать увлекательную историю вокруг в общем-то достаточно скучной работы разработчиков и аналитиков. Истина на моей работе – это строчки кода, любая попытка рассказать про них будет упрощением, созданным в благих целях.

Так и здесь: в пятой серии Легасов выступает на суде (он не выступал), вместе с Ульяной Хомюк (вообще вымышленный персонаж) и при поддержке высшего руководителя страны (Щербины, и ага, конечно, как же). На модели АЭС и с помощью пластмассовых карточек (тоже упрощение) рассказывает, как было дело, режет правду-матку (Легасов был по-настоящему советским человеком, и если у него и был конфликт с властями, то не такой). Не суду рассказывает, суду это было не надо, а зрителю. При этом в первых сериях с невероятным вниманием к деталям, правдоподобно даже для жителей СССР, отдается должное простым людям, героям и жертвам аварии. Да, в процессе получается не истина, а миф, но я не считаю это недостатком. Миф создается и без сериала, просто так, мы сами его про свою жизнь создаем, забывая лишнее, где-то оправдывая себя, где-то переворачивая реальные события с ног на голову.

Какое мое отношение к аварии на ЧАЭС и ее причинам? Прежде всего, это одно из ключевых событий в истории СССР восьмидесятых. Со временем забываются очереди в магазинах и вечный дефицит, необходимость “доставать нужные товары”, преувеличивается стабильность и благополучие того мира. А катастрофа в Чернобыле, землетрясение в Армении, два сгоревших поезда под Уфой – их забыть трудно, и невозможно сделать вид, что их не было. Они повлияли на политику, экономику страны, но еще и на настроения обычных людей, на каждого.

Авария на ЧАЭС – типичная техногенная катастрофа, уникальное сочетание ненормальных условий работы ядерного реактора, причем каждое из них само по себе к катастрофе не привело бы. Ненужный эксперимент, проводимый для отчетности, вмешательство диспечтера энергосети, сломавшее график, желание начальства отчитаться (об эксперименте, о повышении сознательности трудящихся, да о чем угодно) наверх, проведение эксперимента любой ценой.

В сериале, пусть и драматизировано, показывается реальное положение вещей на станции в ту ночь: нервная обстановка из-за присутствия начальника с замашками диктатора, непонятные инструкции, желание завершить начатое, хотя ситуация уже давно и очевидно ненормальная. Вина персонала в аварии, на мой взгляд, есть, но есть и вина разработчиков ядерного реактора этого типа. Есть вина системы в том, что она создала вот такие условия работы персонала, так расставила приоритеты при научной работе, что меры по улучшению безопасности внедрили уже после катастрофы. Виноваты все, вплоть до М.С. Горбачева, и я наверное согласен с тем, что есть вина советского строя в целом. Это субъективная оценка, но если мне СССР кажется неэффективной социальной конструкцией в других жизненных ситуациях, то почему тут должно быть по-другому?

Какие выводы делают создатели сериала, и как я к ним отношусь? С виной персонала вопросов нет, в последней серии она и не особо обсуждается, подсудимые на процессе, персонал, служат фоном. Главное обвинение – обвинение в сторону СССР как нездоровой социальной системы. В сериале эта система оказывает сопротивление. В результате выходит следующее: Легасов становится героем, потерявшим жизнь во имя правды (я не уверен, что было именно так), система показывается в лице высшего начальства КГБ, которое с одной стороны сулит награды за правильное поведение, с другой – угрожает позором, тюрьмой, безвестностью (если оно так действительно было, то нам про это никто не расскажет, но, например, сам Легасов в своих записях высоко оценивает действия “органов” во время ликвидации).

Пятая серия “Чернобыля” – это импровизация, ликбез и попытка окончательно выяснить, что произошло и кто виноват. В ней восстанавливаются события, которые плохо задокументированы. Мы не знаем, угрожало ли Легасову КГБ (по понятным причинам). Мы не знаем, что именно происходило в машинном зале четвертого блока ЧАЭС – многие свидетели погибли вскоре после аварии, выжившие были заинтересованы показать ситуацию в выгодном для них свете.

И вот что получается. Если бы я вдруг снимал такой сериал сам, я бы наверное вообще не стал давать ответы. Для меня важнее судьбы людей, а не политика. Но с оценкой авторов сериала, раз уж они взялись оценивать, я, пожалуй согласен. Исполнители виноваты. Проектировщики виноваты. Но еще и виновата система. Это мало чем отличается от моей собственной оценки двумя абзацами выше. А что мне не нравится? Ну, выходит, что мне не нравится, что страну, в которой я родился и живу, обвиняет американец. Делает это, надо отдать должное, очень деликатно и не наперекор реальным событиям. Но все равно, что за нафиг? Обидно!

Пхх, ну эти сложные ощущения я как-нибудь переживу: мое несогласие с расстановкой приоритетов – не повод запрещать другим людям высказываться. А если отвлечься от моего сложного латентного патриотизма, то сериал получился хороший. Мне интересно, что снимут наши (уже собираются, надо же дать ответ западным пропагандистам!), но есть опасение, что их унесет в политоту еще дальше, чем американцев. Индустрия развлечений США десятилетиями изображала все, связанное с Россией с детализацией водочной этикетки. “Чернобыль” – первая попытка попытаться как-то понять людей другой страны, показывая их в контексте определенного события. Попытка вышла не на сто процентов удачная, но все равно это движение в правильном направлении. А там может и в жизни лучше начнем понимать друг друга, кто знает.

Про “Карточный домик”

Мы тут досмотрели последний сезон “Карточного домика”, и эээ, даааа. Уже в процессе пребывали в тоске от таинственной сюжетной линии, я в шутку сказал, что там только инопланетян не хватает. Когда досмотрели последнюю серию, поняли, что лучше бы были инопланетяне. Спойлер: инопланетян в последнем сезоне не будет.

Уже после третьего сезона я ждал от шоураннеров воздаяния главному герою за грехи, или внятного объяснения, почему ему не воздастся. Ни того, ни другого не случилось, сюжет окончательно оторвался от реальности и превратился в набор тегов, герои – в картонные модели самих себя.

И дело даже не в секс-скандале с Кевином Спейси, проваливаться в эту нору сериал начал еще при нём. Как будто сценаристы потеряли контроль над своими персонажами, и те начали жить своей жизнью. Борьбу за власть было интересно смотреть. Битва пауков в банке, уже на вершине Олимпа, казалась правдоподобной. Но вот дальше. Дальше произошла безнадега, почти как в реальной жизни. Зло победило, добро эмигрировало в другие сериалы, и ничего хорошего от этого не получили ни зритель, ни создатели сериала, ни главные и второстепенные герои.

Досмотрели с трудом, на титрах вздохнули с облегчением. Но первые пара сезонов были чудо как хороши.

Богемская рапсодия: драма по пути в дом престарелых

Моя жена по окончании фильма “Богемская рапсодия” сказала, что Реми Малек, актер, играющий Фредди Меркьюри, что-то не похож на оригинала. Я ответил, что в условиях, когда мы все неплохо знаем, как выглядит, ведет себя на сцене и поет сам Меркьюри, такая мелкая критика – это наивысшая похвала. Создатели “Богемской рапсодии” смогли избежать множество сценариев, когда аудитория кинозала просто закидывает экран огурцами и попкорном, и в бешенстве уходит. Круто, я одобряю, но делаю это стоя в одиночном пикете немого протеста: хороший фильм вышел за счет циничной эксплуатации ностальгических чувств. И вообще, не рановато ли мифологизировать Queen? Этак и меня можно уже ставить на полку в музей (в запасник конечно), а я против! 

Если абстрагироваться от песен Queen, сюжет в фильме совершенно невнятный. Другие члены группы – чистая декорация, они то конфликтуют с Фредди, то не отсвечивают. Менеджеры из индустрии звука – картонные, геи – шаблонно гейские, злодеи – злые. Главный герой сначала начинает круто петь, потом перестает, потом под конец еще один раз хорошо поет. В процессе страдает от сексуальной ориентации и богатого внутреннего мира. Если не вдаваться в детали, так скорее всего и было, и самое главное творение Queen – это песни и живые выступления. А зачем тогда фильм снимали? Бабло заработать? Вот и я о чем говорю. Я бы с не меньшим удовольствием заплатил 10 евро за полтора часа архивной записи выступления оригинальных Queen. 

При этом не может не восхищать эта по-голливудски подробная реконструкция декораций, будь то студийные магнитофоны или стадион Уэмбли образца 1985 года. То, что актеры не вызывают отторжения, это тоже большая заслуга создателей кино. Фредди в меньшей степени совпадает с образом в голове, а Мэй, Тэйлор и Дикон вообще кажутся “как настоящими” – видимо потому, что ты по отношению к ним в целом индифферентен. 

Так нравится мне или нет? Я до сих пор воспринимаю Queen, как что-то происходящее “сейчас”, нежеле “бывшее давно”. У более младшего поколения таких заморочек может и нет, как у меня нет претензий к киношным образам Владимира Ильича Ленина: я его в живую не видел, и мне вообще на него всё равно. А тут не всё равно. И дело даже не в том, правильно ли рассказали в фильме реальную историю или нет. Пофиг на историческую достоверность. Если уже мифологизируют Queen, то получается, и меня так можно? Ну с поправкой на масштаб и заслуги. Сноской на двадцать пятой минуте титров: мол жил такой примерно в те же времена.

Это жизнь, так заведено. Ничто не вечно. Никакие ценности не сохраняются больше, чем на три-четыре поколения, даже самые гениальные. Поэтому “Рапсодия” – это первая смелая попытка создать миф на основе того, что многим на этой планете пока кажется суровой реальностью. Попытка удачная, несмотря на возможность моментально сравнить актёров с оригиналом. А ведь из 80-х до нас дошли лишь концертные выступления. Представляете что дальше будет? Для фильма об очередной ушедшей звезде даже актёров нанимать не надо будет. 

Кто-то возьмёт твой инстаграм, твой блог, содержимое твоего телефона, перекроит это по своему разумению, добавит драмы, так, что выйдет кино с тобой, но вообще не про тебя. И это нормально. Это значит тебе повезло, и ты стал не человеком – легендой. Но тебе пофиг, ты умер. Мой главный вывод после просмотра: творите добро (или чем вы там занимаетесь) пока вы живы, и пока не поздно. Родиться, немного потерпеть, и помереть – это уныло. Займитесь смешной хренью прямо сейчас. 

А, да, на фильм можно сходить.

Конец света

Когда духовной скрепой становится надвигающаяся жопа, все происходящее с тобой принимает округлые, мягкие и угрожающие формы. А как так выходит? Десять лет назад я хотел написать статью про электронные гаджеты с максимально длительным сроком жизни. Сеттинг был примерно такой: вот произойдет конец света, ядерный апокалипсис там или еще что похуже, кто-то конечно выживет, но все оставшиеся железки – они будут последние. Сотовой связи и интернета не будет, а значит завязанные на них устройства и программы станут бесполезными. Ну а дальше понятно: максимально автономные устройства, никаких проприетарных разъемов, минимум движущихся частей, способность заряжаться от ручного генератора. Вот это все.

Только статью я в итоге так и не написал. Пошел за фактурой на форумы жопоголиков выживальщиков и пропал. Очнулся в 11 вечера в местном супермаркете с двумя тележками товаров: гречка, рис, макароны, ящик тушенки, стиральный порошок, спички, соль. Так много еды за так мало денег я никогда больше не покупал. Какое-то время потом изучал инструкции: что делать мол если электричество, телевизор и власть выключились, и больше не включатся никогда.

Ну ладно, тушенка пригодилась: кризис случился не вообще у всех, а конкретно у меня, телевизор работал, а вот денег не было. Из данного эксперимента я вынес практический урок: тушенка должна быть воронежская или белорусская если лишить человека ориентиров и смысла жизни, ему будет настолько хреново, что даже какой-нибудь катаклизм будет казаться лучшим сценарием, чем так.

Недавно мне про это напомнили разговорами о неизбежной войне с Америкой. И так убедительно рассказывали, меня аж разорвало: ладно, все возможно, в 1933-м наверное тоже говорили, что Гитлер популист и ненадолго, а оно вон как вышло. Но блин, как-то даже с энтузиазмом мне это транслировалось. Я вдруг понял, что человек передо мной кажется хочет найти хоть какой-то ориентир, точку отсчета для происходящего вокруг, и для своей собственной жизни. Я высказался на тему, что как минимум нужно обозначить свою позицию: я, например, войны не хочу, и никого, кто ее желает, или предвидит, или предсказывает, поддерживать не намерен. Да, ответили мне, они тоже не хотят, но готовиться-то, на всякий случай, надо!

Надо ли готовиться?

Вот вам пример человека, который активно готовится к жопе с 2003 года. Уже 15 лет готовится, а она все не наступает (локально конечно наступает иногда, но не для всех в мировом масштабе). Строит дом из говна и палок, выращивает кур, на зиму закатывает банки. Задача, цитирую “достичь максимальной автономности” – иначе говоря, иметь все свое, покупать минимум товаров за деньги, уже сейчас, чтобы привыкнуть и настроиться. То есть, если конец света, великое потрясение, локальный армагеддон или глобальный все же произойдут, мне в том новом мире будет очень плохо, а этому человеку не очень хорошо живется сейчас, а в плохом сценарии ему будет так же.

И не то, чтобы я осуждаю. Это неплохой способ провести жизнь, если ты веришь, что так надо. У тебя есть план и дело, появляется масса полезных навыков, образуется собственный дом, ты действительно меньше зависишь от цивилизации, чем большинство людей в развитых странах.

“Туалет стандартного сельского образца – яма, над ней будочка”

Только я так не хочу! Не хочу я туалет сельского образца, яму и будочку. У меня это все уже было, немного, но мне хватило. Если экстраполировать эти желания маленьких людей на общество: с одной стороны получится желание строить цивилизацию, развивать альтернативную энергетику, балет и космическую программу. С другой – сидеть в деревне по сценарию 17-го века и не отсвечивать. И еще на том форуме выживальщиков проскакивала такая мысль: если верующих в конец света наберется достаточно много, он и случится. Надо же инвестиции в бункер и гречку отбивать.

В прошлом году беседовал на эту тему с голландцем. А у них, как война закончилась (5 мая отмечают День Освобождения, и не каждый год, а один раз в пять лет), все было в целом очень хорошо. Он сказал, что иногда жалеет, что его дети не имеют навыков трудной жизни, потому что сейчас все настолько неплохо, что кажется дальше будет хуже. Вот я порекомендовал ему не жалеть. Наступят тяжелые времена – разберемся. Справимся. Или нет. Но заранее готовиться жить плохо потом – значит лишить себя возможности пожить хорошо сейчас, пока дают. Без особой на то причины.

А мы, следуя заложенным в нас паттернам ковра и борща, на майские посадили картошку. Если честно, скорее похоронили две картофелины под кустом. Оптимизм – оптимизмом, а полезные скиллы надо поддерживать в готовности 🙂 Главное не увлекаться.

No title

Видеомагнитофон

Я сегодня принес старый родительский видеомагнитофон, вставил кассету и предался воспоминаниям. Нет, не так. Сначала я офигел от ужасного, отвратительного качества изображения. Аудиокассеты вызывают примерно такое же чувство: винтажно, но очень плохо слышно. Или видно. DVD лучше. Blu-ray гораздо лучше. Но DVD и Blu-ray появились в годы относительного достатка, а видик – это была первая статусная вещь русского человека, совсем недавно переставшего быть советским. Это апгрейд из безвольного потребителя первой программы центрального телевидения, в свободного индивидуума, который сам решает, что он намерен посмотреть этим вечером. Все последующие форматы видео, при очевидных преимуществах, такого чувства свободы уже не давали, было просто развитие той же темы на новый лад.

Видеокассеты – это модно, винтажно, но очень плохо видно. Особенно если запись с телека. Удивительно, что тогда мне эта запись казалась качественной.

A post shared by Konstantin (@kgoncharov) on Apr 2, 2018 at 10:18am PDT

Родители купили видеомагнитофон кажется в 1992 году. Вообще не собирались, но отец занялся бизнесом “купи и продай подороже”, привез из Москвы два комплекта из телевизоров и видеомагнитофонов Toshiba. Телеки ушли моментально, видеомагнитофоны были дорогие, и их никто не покупал. Один остался у нас, другой потом отдали знакомым. Инструкция и надписи были на немецком, почему – фиг его знает. Дедушка учил немецкий еще кажется во времена ВОВ, и вызвался сделать перевод, но потом признался, что он похоже тут имеет место какой-то другой язык. С тех пор я помню, что Betrieb – это кнопка включения. Видеомагнитофон был надежен, как настоящий японско-немецкий агрегат, но не смог пережить кота. Кот на нем грелся и через вентиляционные прорези засыпал нежную электронику мехом, до короткого замыкания.

В первый день мы смотрели черно-белое кино: советский телевизор “Горизонт” не умел в формат PAL. На декодер PAL-SECAM был потрачен один из трех выданных нам ваучеров, на два других купили пылесос. Изображение было божественным, звук – бомбическим. Видеомагнитофон стал окном в мир. В первый день родители взяли в прокате три видеокассеты (= шесть фильмов) и смотрели их до четырех утра. И во второй день тоже. И в пятнадцатый. Потом стали брать меньше кассет: желание осталось, но не позволяли физические особенности организма, желающего спать. Конь-тент в прокате был традиционный: боевички с Арни, Сталлоне и Сигалом, мелодрамки категории B, все только зарубежное.

Хорошо помню, как в один день мы посмотрели “Чужого”, диснеевский мультик про Аладдина и фильм “Стена” группы Pink Floyd. Про “Стену” надо сделать отступление: в прокате такого артхауса конечно же не было. Отец поехал в Москву по делам, привез оттуда типа фирменную кассету с красивой полиграфией. Кассета была пустая: его тупо обманули. Или забыли записать. Но он до конца не мог поверить, и даже вынул из кассеты пленку, и вставил ее другой стороной, вдруг там что-то есть. Пришлось ехать еще раз, и на второй раз повезло. Так вот, мне было лет восемь или девять. Мне очень понравился мультик с глазастыми персонажами и песенкой. “Чужой” был страшноват, но именно “Стена” вызвала бурю чувств. Я впервые понял, что мир кажется не настолько добр, как мне хотелось бы. Адская смесь трех фильмов склеилась в шикарный ночной кошмар. Я видел какую-то маленькую, низенькую дверку в стене, и ничего не происходило. Но я знал, что сейчас дверка откроется, и там будет Чужой, или что-то еще пострашнее. И все это происходило под песню из Аладдина: A whole new world, a new fantastic point of view. Наверное так заканчивается детство.

Но все равно было круто! Мы посмотрели “В Осаде”, “Терминатора” и “Восставших из ада”. Записали с НТВ рок-оперу “Иисус Христос Суперзвезда”. Купили кассету с “Парком Юрского Периода” – это была наглая экранка, из тех, где внизу картинки иногда появляются силуэты людей из кинотеатра. Взяли с другом какой-то трешовый ужастик про гидравлику. Зачем-то купили мини-сериал “Оно”, от которого меня жутко штырило (но не так, как от “Стены”). Смотрели, как Патрик Свейзи превращается в Призрака. Как Вупи Голдберг играет знойную африканскую женщину в комедии с ранним Уиллом Смитом. Потом у нас даже была видеокамера, и сейчас я пересматриваю мутноватые записи 1995-1997 годов, местами с фейспалмом, иногда с жестокой ностальгией и печалью: какие же все были молодые, и бодрые, и живые.

Сейчас я смотрю записанный с телека фильм “Собачье сердце” и вспоминаю, как сжимал в руке пульт: нужно было не пропустить начало рекламы, чтобы поставить на паузу. Теперь понимаю, что рекламу можно было бы оставить: она интереснее, чем сам фильм, который можно и купить, и скачать, и вообще. Да и механизм видеомагнитофона по нынешним полностью цифровым-виртуальным временам внушает: как он сжирает видеокассету, потом делает шик-шик и омномномном лентой, двигает тентаклями и жужжит моторчиками, все на радость потребителю. Лет восемь назад я писал блог-пост про внутренности видеомагнитофона, и тогда это была хоть и устаревшая, но понятная вещь. Теперь же это раритет. Динозавр из прошлого, на лестнице эпох стоящий не сильно ближе войны 1812 года и отмены крепостного права. Полнейший киберпанк: уже и представить сложно видеоустройство, в котором что-то двигается и шуршит. Девайс эпохи моей молодости, а в молодости что бы не происходило – все будет потом вспоминаться как самое лучшее и светлое. Но качество ужасное, пацаны, не ведитесь. Включить, порыдать, оцифровать на флешку и выключить. И пусть лежит до следующего визита на волну твоей памяти. Эх.